Причиной обращения стала катастрофическая ситуация с языком русского национального меньшинства в Латвии. Ни одного ответа получено пока не было: немецкие евродепутаты, как видно, не имеют никакой позиции по данному вопросу.

 

Можно выдвигать много догадок, почему так происходит. Предложу свою: несмотря на провозглашенный уже много лет назад принцип многоязычия в Евросоюзе (т.н. Barcelona Prinzip), тема эта ушла с повестки дня. Она не интересна политическим элитам. 

 

Можно предположить, что и немецкие парламентарии не видят актуальности в теме.

 

Последнее время все больше приходится задумываться над вопросом — что же объединяет сегодня Евросоюз и достаточно ли этой силы, чтобы преодолеть затянувшийся кризис?

 

Да, ЕС сплачивает желание выстроить хорошо работающий общеевропейский экономический рынок. Об этой задаче часто говорит наш немецкий канцлер. Но достаточно ли этого для сохранения мира и единства на большой европейской территории?

 

Закрадывается мысль, что нет, отнюдь не достаточно.

 

Если все измерять только экономической выгодой — то очень скоро на лбу каждого из нас будет стоять своя цена. Но вряд ли простые граждане Евросоюза согласны с таким развитием событий. Это совсем не сообразуется с базовым принципом, которому вступившие в Союз страны обещали следовать — равенство для всех. 

 

Равенство для всех предполагает и равенство всех языков, ценность каждого языка, как носителя культурного, национального кодов. Нарушается великая традиция европейского просвещения, выразителем которой был немец Гердер, называвший язык "душой народа".

 

Из-за экономических целей сегодня весь Евросоюз учит английский язык. А как же быть с провозглашенным триязычием для всех европейцев - родной язык, плюс два языка соседей, известный по уже упомянутому Barcelona Prinzip?

 

 

Интересно, что сейчас можно уже услышать иную трактовку цели для многоязычия в Европе — мол, рабочая сила, чтобы быть конкурентоспособной, должна знать три языка.

Не случайно ведь, большинство ответов, - почему вы хотите учить тот или иной язык, - сводится к желанию сделать более успешную карьеру. 

 

Спорить с этим аргументом, в принципе, никто и не собирается. Удивляет то, что отношение к языку становится чересчур прямолинейным и примитивным. 

 

Язык был всегда способом выражения народной национальной идентичности, квинтэссенцией культуры. Именно это в свое время провозгласили Барселонские принципы, выработанные для объединения Евросоюза.

 

Попробую сформулировать одно предположение. Идея многоязычия европейцев, их культурного, духовного обогащения зиждилась в своей ранней редакции на идеях великого гуманиста Умберто Эко. С его уходом Европа так не нашла человека, способного стать духовным поводырем европейских элит. 

 

Возможно, поэтому мы сегодня наблюдаем такую примитизированную концепцию идеи многоязычия.

 

Страдают от этого все языки. И кстати, не смотря на очень сильную и поистине творческую работу Гете-Института — положение немецкого языка в мире не так чтобы уж очень улучшилось, скорее наоборот.

 

В той же самой Латвии, несмотря на долгую историческую связь двух стран, нет ни одной билингвальной школы с немецким языком. А сколько в свое время сделал Гердер для латышского языка! Есть лишь гимназия его имени, с углубленным изучением немецкого. А вот двуязычные американские школы с английским - пожалуйста, существуют.

 

Приведу еще один, частный, но показательный пример. В одной из немецких гимназий начали хороший обменный проект с французким языком. И уже стало ясно, что немецких детей, желающих изучать французский гораздо больше, чем нашлось французов, выбравших немецкий. 

 

Ну, и чтобы соблюсти объективность, замечу, что за более чем 10 лет жизни в Германии, эстонский, латышский, венгерский, словенский, и другие языки ЕС мне также приходилось слышать в эфире культурных радиопрограмм крайне редко. 

 

Похоже, я растеряла спсобность быстро угадывать язык, выработанную в детстве при прослушивании советского радио, где реально звучала богатая языковая палитра. Пробовала искать в Германии латышские сказки, любимые с детства - нет, не нашла. Из восточных стран прилично представлена лишь польская литература.

 

Евросоюз вобрал множество народов, с их самобытными культурами, традициями, языками. И где они теперь? Языковой полифонии на немецком радио, телевидении вы не заметите. 

На первом месте среди звучащих языков в эфире будет английский, потом французский, итальянский, испанский. Как звучит остальная Европа - похоже, уже не представляется важным.

В этом смысле, у русского языка дела обстоят еще не так плохо, он слышен регулярно. Вот на днях слушала по федеральному радио советскую песню «Огонек» ("На позиции девушка..."). 

 

Посмотрим на Германию — страну, куда за последние годы едут жители множества европейских стран. Какой язык становится рабочим для эмигрантов — да, конечно, это английский.

Возможность сохранять свой родной язык, для детей переселенцев реальна только при активной деятельности общественных организаций. Государственной поддержка есть, но не везде, не во всех Землях. Это существенно отличается от модели работы с мигрантами, например, в Швеции. 

 

Вот что нам сообщила Инна Шестопалова, шведский преподаватель русского языка как родного: 

"В Швеции право ребенка говорить на языке родителей закреплено законом. Если в семье есть родитель, который говорит дома на родном языке, то школа предоставляет право изучения в рамках школьной программы родного языка. Государство оплачивает работу учителей. Это очень дальновидная политика, позволяющая не терять контактов с иностранцами, сохранять ровные отношения в обществе. В нашей небольшой коммуне, где проживает всего 60 тысяч человек в школах, на правительственные деньги дети изучают 23 языка." (!)

Еще раз обратим внимание, что речь идет о модели взаимоотношений государства и мигрантов. Языки национальных меньшинств охраняются в Швеции по другим законам.

 

В ФРГ к языкам национальных меньшинств — лужицких сербов и датчан относятся тоже бережно: из бюджета финасируют не только школы, но и высшие учебные заведениия, а также и СМИ и издательства, выпускающие научную и художественную литературу на их родном языке. 

А вот языки мигрантов у нас не защищены законом, как в Швеции. Уроки в школах можно получить, но это зависит от инициативы родителей, а также доброй воли и финансовых возможностей федеральной земли.

 

И в целом в Европе складывается тенденция против сохранения языков всех жителей Евросоюза, это не признается абсолютной культурной ценностью.
 

Мы видим, что в Латвии русский язык, который является родным для 37 процентов населения этой страны, подвергается сейчас невероятному давлению. Это настоящий языковой геноцид. 

 

Слыша доводы о том, что, мол, приезжайте в Ригу, там во всех магазинах, ресторанах говорят по-русски и вас поймут и обслужат - я, честно говоря, удивляюсь таким аргументам. Говорить, что русский язык успешно используется в сфере обслуживания - не то, чем следует гордиться, разве можно так принижать великий мировой язык? 

 

Когда я слышу, что русскоязычные школьники в Латвии уже сами хотят, чтобы все школы стали латышскими и их не выделяли среди их латышских сверстников — для меня это тревожный фактор. Значит, дети хотят скорее раствориться,  чтобы им не напоминали о их принадлежности к родному языку, к своей национальности.

 

Мне очень трудно представить такую реакцию, например, лужицких сербов, проживающих под Берлином, в районе Шпреевальда. Для них родной язык — их гордость. Их школы — гордость всей страны, куда немцы отдают своих детей, чтобы они выучили этот язык. 

 

Можно сказать, что политика сохранения языков национальных меньшинств не стала правилом в Евросоюзе, не говоря о языках мигрантов. Удачный пример с национальными и мигрантскими языками в Швеции — не подхватили, не использовали.

Равенство для всех — это внимание и уважение к каждому члену Европейского союза. К его культуре, традициям. Видим ли мы это? Большой вопрос.

 

Евросоюз, похоже, не знает как быть с плохо интегрирующимися в Европейскую общность странами Балтики — они, идя на поводу США и Англии, предъявляют множество претензий и незаметно разваливают вроде бы слаженную конструкцию. Сходным образом действует и Польша.

 

Им многое прощается, как капризным детям — нацистские марши, борьба с памятниками и исторической правдой, отказы принимать квоты беженцев, вранье про угрожающую им Россию. Но это попустительство лишь углубляет общий кризис и разрушает Евросоюз. 

 

Складывается впечатление, что кроме экономических достижений Евросоюз никогда не ставил перед собой других задач. У Союза, если так можно выразится, утрачена душа, отсутствует и моральный лидер. 

 

 

Не случайно ведь в немецком обществе, к примеру, до сих пор билингвизм — это дискуссионная тема, а во Франции этот вопрос решили однозначно, не в пользу многоязычной Европы. 

 

Поэтому и борьбу с русским языком в Латвии считают возможным не замечать в Евросоюзе. Хотя налицо полное игнорирование всех демократических прав большой национальной общины. И вновь экономические и политические маневры ставятся выше главной человеческой ценности — права быть самим собой.

 

Для преодоления затянувшегося кризиса нужна объединящая позитивная идея, которой пока нет. На сплочение работает лишь образ врага. И с этой архаичной "концепцией" Европа все больше скатывается на обочину мирового сообщества. 

 

Елена Еременко

 

По теме: Русскоязычные жители Германии обратились в Европарламент по поводу дискриминации русского языка в Латвии

 

Мнение авторов публикуемых материалов может не совпадать с мнением редакции

 

"Русское поле"